Интервью с заслуженным артистом РФ Денисом Кирпанёвым
В честь открытия IV молодежного фестиваля искусств «Зелёный шум» мы поговорим с заслуженным артистом РФ Денисом Кирпанёвым и о фестивале, и о классической музыке в Сургуте и в городах России.
Дирижер Денис Кирпанев хорошо известен нашему зрителю, поскольку не впервые прибывает в Сургут. В этот раз он откроет «Зелёный шум» 15 апреля в 19:00 вместе с Симфоническим оркестром Сургутской филармонии и лауреатами XVI Международного телевизионного конкурса юных музыкантов «Щелкунчик».
Юрий Нуреев: Добрый день, уважаемые пользователи сайта siapress.ru. В эту пятницу в Сургуте открывается уже четвёртый по счёту молодёжный фестиваль искусств «Зелёный шум», с чем я вас могу только поздравить. И, собственно, в течение нескольких дней в районе филармонии будет звучать много красивой и замечательной музыки. О ней, о музыке, о культуре, об искусстве мы поговорим с человеком, который, можно сказать, напрямую ассоциируется со словами «Зелёный шум» для сургутян — Денисом Кирпанёвым. Добрый день!
Денис Кирпанёв: Добрый день!
Ю. Н.: Если кто-то забыл, то Денис Кирпанёв — это заслуженный артист Российской Федерации, дирижёр. Кроме того, он ещё и руководит сургутским симфоническим оркестром. Собственно, вместе с сургутским симфоническим оркестром Денис Кирпанёв нас и будет встречать в пятницу, в семь вечера, на открытии. Причём открытие будет сопровождаться не только концертом сургутского симфонического оркестра, но ещё и несколькими талантливыми детьми, лауреатами XVI Международного конкурса юных музыкантов «Щелкунчик». Давайте сразу же начнём разговор по «Зелёному шуму».
Д. К.: Можно, я одну оговорочку сделаю, если позволите? Дело в том, что оркестром сургутской филармонии руководит Станислав Дятлов. Он является главным дирижёром, а я руководил оркестром до 2014 года, но остаюсь большим другом, можно сказать, главным приглашённым дирижёром коллектива и основным участником именно «Зелёного шума».
Ю. Н.: Действительно, вы «срослись» уже. Говорим Кирпанёв — имеем в виду сургутский симфонический оркестр. Давайте про «Зелёный шум». Сам по себе он имеет какую-то отличительную особенность в ряду фестивалей по стране, вы же наверняка можете их каким-то образом сравнить?
Д. К.: Этот фестиваль во всём оригинален. В своей новизне, прежде всего. И в этом месте, в котором он находится, именно в Сургуте. И в том, что этим фестивалем занимается такой человек как Екатерина Мечетина, человек не просто одарённый, а очень известный в нашей стране и как общественный деятель, и как пианистка. И она как президент фестиваля за очень короткий срок достигла больших результатов, приглашая знаменитых исполнителей и деятелей культуры. Поэтому — и мы это видим — фестиваль вырос на глазах буквально. Честно говоря, не верится, что это уже четвёртый фестиваль, но так вот происходит история.
Ю. Н.: К тому же он ещё теперь и выходит за рамки города Сургута. Насколько мы знаем, будет дважды «открыт» фестиваль, да?
Д. К.: Да, 15 апреля будет открытие в зале Сургутской филармонии, а 16 апреля эта же программа с лауреатами телевизионного конкурса «Щелкунчик» прозвучит в Ханты-Мансийске.
Ю. Н.: А можно несколько слов собственно о телевизионном конкурсе юных талантов «Щелкунчик»?
Д. К.: Этот конкурс сейчас пользуется огромной популярностью и у телезрителей, и у музыкантов, поскольку он объединяет одарённых молодых исполнителей. Они не просто талантливы, они, можно сказать, вундеркинды. Потому что дети не так долго занимаются музыкой, а сумели за такой короткий срок овладеть исполнительским мастерством на очень высоком уровне. Это мы видели в Сургуте и об этой особенности мы уже сказали. Это совершенно замечательно, когда приезжают скрипачи, пианисты, виолончелисты, сейчас это ещё и гобой — и они оказывают очень и очень сильные результаты, так, как это могли бы сделать взрослые и опытные люди.
Ю. Н.: Но вот симфонический оркестр состоит как раз из взрослых и опытных людей, вы долгое время им руководили — а, как видите, у меня в голове и до сих пор руководите. Поскольку вы подолгу не находитесь в Сургуте, насколько было сложно держать связь с музыкантами тогда, когда вы являлись руководителем, и насколько было тяжелее, чем если бы находились в процессе всегда, с утра до вечера?
Д. К.: Никакого труда это не составляло — поддерживать связь. И если говорить о том этапе работы, который был сделан мной именно как художественного руководителя на протяжении полных четырёх сезонов — с 2010 по 2014 год, то в этот момент работа была выставлена таким образом, что ежедневно, можно даже сказать ежечасно, я был в курсе работы коллектива, занимался теми вопросами, которые нужно было решать прежде всего — художественными вопросами, техническими, кадровыми и прочими другими. И благодаря такой выставленной системе взаимоотношений — это, прежде всего, был телефонный режим, а также мои приезды многократные в течение сезона — это позволило оркестру сформировать основной рабочий блок, не только музыкантов, но и концертмейстеров, администраторов коллектива. И, в общем-то, это было большое преимущество — что мы сумели сделать это быстро. И сейчас эта «машина» работает (а оркестр — это такой механизм настоящий), продолжает набирать обороты, благодаря каким-то правильным ходам, не только моим лично, но и моих коллег и администрации филармонии, правильно выставленной работе.
Ю. Н.: Вот вы упомянули о спорах всевозможных, но в первую очередь о художественных интересно. По поводу репертуара — сургутский симфонический оркестр достаточно славен выверенным и серьёзным классическим репертуаром. А всё-таки, как он создаётся, как он создавался? Выбор тех или иных произведений — это было ваше единоличное решение, которое продвигалось в массы, или это был какой-то демократический выбор, множество споров, противостояний, скандалы, интриги, расследования?
Д. К.: У нас не было ни скандалов, ни интриг, ни расследований. Может быть, в этом смысле мы скучноваты, но на самом деле совершенно по-другому обстояли дела. Дело в том, что выбор самих пьес и авторов он возникал, как ни странно, не то чтобы спонтанно, но по стечению каких-то обстоятельств. Потому что когда возникает некий проект, имена солистов или других участников, так или иначе, начинает так или иначе прорисовываться какая-то основная тема. Она в том числе касается композиторов или каких-то жанров, в которых мы исполняем, потому что мы работали в абсолютно разных жанрах. Это и работа изначально с хоровой капеллой «Светилен», и, теперь уже большая работа с солистами-инструменталистами — а искусство аккомпанемента считается особым изыском и у дирижёров, и у оркестров. Когда оркестр умеет аккомпанировать музыкантом очень трудные репертуарные классические базовые пьесы. Это трудная наука, поскольку она требует большого количества деталей для того, чтобы это было хорошо. Мы, мне кажется, охватили за короткий срок огромное количество и западных, и русских авторов, и действительно оркестр благодаря этому «вызревает» по сей день, и занял плотную профессиональную нишу в городе, чему я очень рад. Это и было основной целью.
Ю. Н.: У нас один из достаточно громких проектов было участие оркестра в концерте рок-группы «Би-2». При вас такие, так скажем, сближения с, условно сказать, «низким» жанром как-то приветствовались? Вам самому насколько это было интересно, и насколько это вам интересно сейчас?
Д. К.: Концертом «Би-2» дирижировал Станислав Дятлов. И этот выбор сделал он и, наверное, опять же, его коллеги в филармонии. Но я могу сказать, что подобные разговоры мы вели и в тот момент, когда я был художественным руководителем, и мы планировали такие вещи, и вполне вероятно, что этот концерт мог состояться и годом раньше. Я не вижу ничего в этом плохого, в Москве есть такой опыт, когда коллективы работают с другими коллективами. Но дело в том, что мне кажется, что сейчас такие времена, что надо браться за разное, уметь делать разные вещи. Дело не в том, в каком это конкретно жанре, а в том, как это сделано — со вкусом или не очень, профессионально это сделано или нет. В этом смысле оркестр, я считаю, что постоянно подтверждает своё участие в академической работе, настоящей, которая требует мастерства. Здесь нет каких-то легкомысленных ситуаций поведенческих, наоборот. Любая музыка требует внимания.
Ю. Н.: За сезон — это сколько примерно программ оркестр готовит?
Д. К.: Сейчас точно сказать не могу. Может быть, это было около десяти разных программ — именно программ, концертов намного больше, поскольку огромную часть занимала работа, посвящённая школьной аудитории. Это большая серьёзная образовательная программа, когда сургутские школы приходят в концертный зал, получают дозу хорошей классической музыки от разных коллективов, в том числе от симфонического оркестра. Это целый ряд программ. Ну вот «Зелёный шум», уже теперь по традиции, обобщает и почти завершает сезон, хотя после «Зелёного шума» концерты продолжаются, но он остаётся таким важным профессиональным результатом — потому что действительно фестиваль очень заметный.
Ю. Н.: А, опять же, вы уже упомянули, что работа такая, аккомпанирующая. Насколько тяжело работать с молодыми участниками? С детьми, например.
Д. К.: Здесь нет никаких трудностей, есть только некоторые особенности. Ведь каждый ребёнок-исполнитель тонко музицирует в своём каком-то стиле, на основе классической базы. И надо быстро, за короткий срок, понять, как именно он трактует то или иное произведение, и суметь одухотворённо сопровождать его каждую секундочку, чтобы это было единым движением музыкальным. Тогда это получается хорошо. У нас нет никаких заготовок — мы играем так, и вы так играйте. Это органичный процесс, очень тонкий художественный.
Ю. Н.: В любом случае, это уже именитые участники, у них за спиной много различных конкурсов, в том числе и «Щелкунчик». А у нас в Сургуте тоже довольно много талантливых детей, которые учатся в музыкальных школах, тот же Никита Коровин может быть всем достойным маяком, который всем указывает путь. И вот такой вопрос: а у Сургутского симфонического оркестра, или может быть у вас, как у человека, который уже отошёл от непосредственного им управления, были какие-то задумки, проекты, с привлечением детей из музыкальных школ — может быть в Сургуте, может быть в Москве или других регионах?
Д. К.: Конечно. Прежде всего, Никита Коровин — это человечек, который известен теперь не только в Сургуте, фантастический исполнитель в свои годы. И, насколько я понимаю, сейчас в сургутском отделении фонда «Новые имена» появляются новые дети. Так, например, сейчас на фестивале будет у нас Владислав Пучков, фортепиано, который очень интересный представитель фортепианной династии, и это очень здорово. Мы с ним играем концерт Мендельсона, первую часть, и он уже не первый раз выступает с сургутским оркестром. Вот такие работы проводятся, и я думаю, что будут проводиться. А для этого оркестр и существует — не только для того, чтобы играть большие серьёзные программы, но и молодёжь пробует.
Ю. Н.: Опять-таки, касательно «Зелёного шума». У некоторых сургутян есть впечатление, что у нас постоянно то-то «шумит» — Сургутская филармония достаточно «громкая», проходят какие-то фестивали, единичные концерты. По сути, у нас такое впечатление, что всё нормально с симфонической музыкой и в городе, и в стране. А насколько этот взгляд правильный или ошибочный? В какой ситуации в стране сейчас находится классическая музыка, симфоническая?
Д. К.: Если позволите, я всё же скажу о сургутском оркестре, поскольку этот коллектив для меня особенно дорог — всегда был, и ничего не изменилось. Дело в том что проложить такие настоящие профессиональные рельсы, на которых могла бы зиждиться академическая школа в Сургуте — это была большая огромная задача. Серьёзная и очень рискованная, поскольку нельзя забывать, что в городе нет музыкального вуза. Поэтому вопрос кадров по сей день остаётся серьёзным. Люди заканчивают училище, уезжают поступать в другой город и, как правило, там и остаются. Конечно, некоторые возвращаются, и в оркестре есть немало таких людей, но в целом вопрос всё равно существует. В других городах в этом смысле легче. Поэтому каждый серьёзный результат, каждый концерт, он дорогого стоит. Мне кажется, что всё должно быть хорошо. Я сейчас наблюдаю ситуацию сегодняшнего дня — в оркестре появляются новые люди, новые лица. У них какая-то своя новая история, они пришли позже и смотрят на всё с некоторым удивлением — даже сейчас на меня, хотя я здесь в основном всех знаю по именам, и меня тут хорошо знают тоже. И для меня это хороший признак — оркестр живёт. Постоянно происходит какая-то ротация, и это естественно и нормально. Так что я по-прежнему остаюсь фанатом, и считаю, что, если это возможно, то абсолютно все люди, которые так или иначе причастны к художественным и музыкальным вопросам именно оркестра, должны постараться в едином движении помочь и дальше созданию настоящего оркестра. Пока наш оркестр можно назвать малым симфоническом составом.
Ю. Н.: Это сколько людей?
Д. К.: Не могу сказать точно, но около 45-50 человек примерно. Но состав мог бы быть несколько больше, поэтому есть куда расти, есть о чём думать, заботиться. Но самое главное, что эти годы, которые были проведены в детальной работе, дали свои плоды, я сейчас это вижу. То, можно сказать, дополнительное образование, которое было необходимо многим исполнителям, оно в процессе работы было также получено. Это было в двух ипостасях — мы создавали художественный продукт и одновременно люди получали опыт, я это называю образованием. И сейчас многие вопросы решены. Нужно делать какую-то незначительную внутреннюю оркестровую профилактику, какие-то штрихи вносить, но в целом коллектив работает правильно.
Ю. Н.: Всегда интересовало — у нас есть некая ротация — кто-то приходит, кто-то уходит. А куда уходят музыканты из симфонического оркестра? Такое ощущение, что по иерархии это же, собственно, достаточно серьёзный уровень. Оттуда путь уже только вниз?
Д. К.: Нет, не обязательно. В декрет уходят. Женская часть симфонического оркестра, и молодцы, что они это делают.
Ю. Н.: А если с профессиональной точки зрения?
Д. К.: Многие уезжают. Я как-то считал, несколько лет назад, сколько примерно человек было, и уже поменялись. На тот моменты было около двадцати, а сейчас, я думаю, больше. Просто люди куда-то поступают, переезжают — разные ситуации бывают в жизни, это совершенно нормальное явление. Это так вообще во всей стране, не только в нашем оркестре.
Ю. Н.: Сейчас вы уже можете таким освежённым взглядом посмотреть на условия сургутского оркестра. Насколько они комфортны, или может быть какие-то проблемы всё-таки остались? Уже прошла та эйфория, которая наступила после того, как филармония получила новое хорошее здание, и всё равно есть какие-то новые задумки?
Д. К.: Если сравнивать с тем, что было ещё недавно, то конечно результат огромный. Мы начинали работать, как вы знаете, филармония была в двухэтажном бараке, деревянном, со скрипучими ступеньками. В этом была какая-то особая романтика, наверное, но в профессиональном смысле это не помогало. Помещения для работы просто не было. Сейчас есть зал, сейчас у оркестра в принципе есть достаток с инструментами, есть хорошая база. Я считаю, что оркестр должен показывать результат хороший в любых условиях, в принципе. И лишь показав ещё более хороший результат, можно поднимать всё новые и новые вопросы. Это касается не только оркестра, к этому в принципе надо стремиться. И это было сделано. Вот вы сказали о «Би-2», а я скажу в противовес. Помимо такого концерта, оркестр сыграл программу с Хворостовским. И Дмитрий Хворостовский очень похвалил сургутский оркестр. У нас были программы с Мариинским театром. Причём это были концертмейстеры из первого состава Гергиевского, которые приезжали сюда и это было большое счастье, радость, это был как мастер-класс. И они вместе с нашим коллективом выступали и в Сургуте, и в Ханты-Мансийске. А мы дважды сделали работу с Большим театром. Это была балетная труппа первого состава, насколько я знаю. Фрагменты были из «Спящей красавицы». И мы сыграли «Иоланту» с солистом Большого театра. А сколько у нас замечательных солистов уже было, пианистов: Екатерина Мечетина, Владимир Овчинников, Григорий Файн. Много исполнителей. Так что это огромная большая и серьёзная работа.
Ю. Н.: Я на самом деле не зря говорил про «Би-2», поскольку это достаточно раскрученное имя. Тот же Дмитрий Хворостовский — не всем это имя что-то скажет. Все примерно знают, что он есть, это такой певец, который поёт «что-то классическое».
Д. К.: Простите, но сейчас я уже точно не согласен. Хворостовского знают все, весь мир знает Хворостовского.
Ю. Н.: Нет, абсолютно. Я имею в виду с точки зрения популярности — включив радио, мы скорее услышим там «Би-2», а не Хворостовского. Тем более, остальных. Это не в упрёк сказано представителям классической музыки. Собственно, такой вопрос — а всё-таки на ваш взгляд, чего не хватает сейчас классической симфонической музыке, чтобы быть более популярной, завоевать больше умов нашей молодёжи?
Д. К.: Да всего хватает классической музыке. Просто всегда были и будут определённые группы людей, какой-то пласт культурный, который интересуется. И, как показывает опыт, и сургутская публика тоже тому подтверждение, далеко не все музыканты приходят в зал. Приходят врачи, приходят учителя, приходят представители других профессий. И эти концерты слушают. У меня был совершенно уникальный случай. Мой отец живёт в городе Смоленске, он в прошлом врач-кардиолог, и удивительная история. Он недавно, уже в возрасте, получил образование филолога, и стал художественным критиком: издаёт книги, делает альманахи, пишет рецензии. Так вот он встретился с одной дамой, которая нала ему рассказывать о том, что она недавно переехала из Сургута, и когда-то она тоже работала врачом. И она рассказала о том, как в Сургуте удивительным образом поднимается музыкальная культура, в том числе и через оркестр. И случайно назвала мою фамилию моему отцу в другом городе. Он был потрясён. И были другие случаи, когда сюда приезжали специалисты — опять же, врачи — из Москвы, их приводили в концертный зал, и они были очень довольны услышанным, и даже сравнивали это со столичным уровнем. Поэтому, я думаю, что те, кто хотят, те приходят, слушают, смотрят. Так что надо продолжать вести правильную работу. Я убеждён, что много зависит от самого исполнения. Нужно исполнять так, чтобы брало за душу, чтобы это было очень хорошо и качественно исполнено, тогда это будет привлекать. Ну и, конечно, реклама и хорошие особенности рекламные.
Ю. Н.: Кстати говоря, по поводу исполнения хорошего качества. Действительно, любой неофит, который поставит себе задачу проникнуться оперой, симфонической музыкой, так далее, он ведь сталкивается с огромным пластом, с пониманием, что любой оркестр играет даже самую элементарную вещь по-своему. Собственно, на ваш взгляд, среди оркестров с мировым именем, на какие вы бы посоветовали обратить внимание?
Д. К.: Оркестров очень много, их только в Москве несколько десятков. Но таких основных коллективов несколько меньше, но всё равно много. А если брать и балетные труппы, и оперные труппы, и симфонические оркестры, и камерные, студенческие профессиональные практически оркестры, которые при вузах, но не являются профессиональными коллективами; какие-то ещё молодёжные. Есть фестивальные площадки для молодёжных коллективов специальные. Поэтому кого-то одного рекомендовать вряд ли удастся. Я думаю, что в Москве, например, так: есть какие-то концертные залы, у которых есть своя публика. И очень часто публика приходит в один и тот же театр, но реже бывает или вообще не бывает в другом концертном зале. Такое часто бывает, есть такие завсегдатаи, которые практически наизусть знают репертуары, и им это очень нравится, и они являются такими фанатами. Это здорово. Очень много развито направлений и течений. Я это испытал лично, потому что работал в Москве в нескольких разных коллективах, и продолжаю удивляться тому, насколько разнообразной творческая жизнь может быть. Потому что когда находишься в одном только месте, кажется, что весь мир здесь, а на самом деле мир гораздо шире.
Ю. Н.: Вот вы говорите как раз про фанатов, которые есть у определённого оркестра или театра, и подтверждаете идею, что наверняка есть какие-то столкновения точек зрения между почитателями одного оркестра и почитателями другого. Я проиллюстрирую — как-то в интернете видел какую-то ожесточённый спор между представителями фанатской группы Дениса Мацуева с одной стороны, и тех, кто предпочитает Евгения Кисина. И они просто лбом в лоб как столкнулись — у тех одни аргументы каких-то положительных качеств, у этих другие. Это радикальное явление или вполне обычное?
Д. К.: На таком исполнительском уровне, конечно, могут быть поклонники, склоняющиеся к одному или другому. Так же было когда-то, когда были сторонники Рахманинова и Скрябина, например. Они тоже между собой пытались конкурировать. Мне кажется, что это бессмысленно, это просто две разные яркие личности, со своими особенностями исполнительскими. Очень много прекрасных исполнителей, и оркестров разных тоже. Вот вы сказали про оркестр — действительно, оркестр характеризует какой-то собственный звук, это важный момент и важная тема для разговора. Вот в сургутском симфоническом оркестре мы, кстати говоря, старались прорисовать какой-то тёплое наполненное звучание, которые было бы каким-то оттенком, характерным для нашего оркестра. Мне кажется, это удалось, и наверное это будет слышно сейчас, на фестивале «Зелёный шум». Звук инструмента бывает особый, действительно. А предпочтение течения. Ну, всем же не угодишь. Кому-то нравится тот человек, кому-то другой.
Ю. Н.: Вот, кстати, вы про звучание сказали, и я сразу подумал, а не было ли попыток записать оркестр и выпустить компакт-диск?
Д. К.: Я записывал все наши выступления. И они у меня есть, я их сохраняю как историю. Многие фрагменты были удачными. Но последние работы представляют уже настоящий художественный интерес. Если говорить о «Зелёном шуме», то это очень серьёзно. Все представленные исполнители — это очень серьёзно, настоящий серьёзный уровень. Что касается самих записей, то наверное это уже какой-то особый этап в развитии оркестра, когда появляются профессиональные записи. У нас такой записи никогда не было, студийной. Может быть, в этом и не было необходимости, у нас на тот момент были другие задачи. Создать оркестр одним движением руки невозможно. Это огромное стечение важных судьбоносных решений, и их надо наполнить энергией жизненной, трудом, любовью — и к делу, и к людям, и к ситуации, серьёзностью момента и насытить всё это и подпитать. Это всё очень непросто. Этот проект мог растянуться на десятилетия. Поэтому я считаю для себя и для тех людей, с которыми мы это делали вместе, командой филармонии, большой победой. Другое дело, что надо продолжать этого ребёнка воспитывать, оркестр поднимать, следить за ним, стараться помочь, поддержать. Помочь во всех смыслах. Оркестр не может просто так существовать. Вообще, профессиональное искусство требует очень серьёзной поддержки государственной. У нас мало примеров в стране, когда оркестры содержатся за частные средства — почти нет. Есть, кстати, до сих пор ещё, но единичные случаи. Это очень дорогое удовольствие.
Ю. Н.: Но, опять же, наш оркестр — он насколько комфортно себя чувствует в этой среде?
Д. К.: Я думаю, что если говорить в общем, не конкретизируя, то сургутская ситуация в срединном варианте по нашей стране. У нас есть коллективы очень неплохого уровня, которые получают гораздо меньшие зарплаты — но это проблема вообще страны нашей. Я помню свои поездки в Карельский симфонический оркестр, где был и конфликты и пресса, где академический оркестр с громадной 70-летней историей, где были все ярчайшие представители дирижёров и композиторов, представителей советской эпохи, и вдруг нуждался очень сильно. Я работал с Саратовским академическим оркестром несколько лет, с Нижегородским продолжаю сотрудничать по сей день — с обоими коллективами, и большим симфоническим, и камерным оркестром. Везде есть какие-то определённые трудности и особенности.
Ю. Н.: Такой вопрос к вам как к специалисту по звучанию, так скажем. Вы всю жизнь работаете дирижёром, и наверняка ухо натренировано хорошо, да? Так вот. Опять же, спустимся немножечко вниз. Вы наверняка слышали скандалы, которые в последнее время просто сотрясали интернет-общественность, про наших замечательных певцов, Юрия Лозу и Олега Газманова, которые рассказали про западных рок-звёзд, типа Rolling Stones и Led Zeppelin, что они играют достаточно фальшиво или просто гитары не настроенные. Понятно, что у них-то тоже уши очень нежные, но тем не менее к вам вопрос как к профессионалу — вам насколько ваша «наслушенность» мешает или помогает слушать обычную рок-музыку, насколько вы «цепляете» ухом любую не так сыгранную ноту? Нет ли в этом какого-то диссонанса?
Д. К.: Вы знаете, буквально недавно меня спросили практически об этом же — какую музыку я предпочитаю. Классика сопровождает всю жизнь, в работе и в делах. Другую музыку, которая появляется в автомобиле или где-то ещё, выбираю по принципу, чтобы она была сделана качественно. И ту стилистику, которая представляет из себя большой интерес. То, что сделано хорошо, оно достойно внимания. Любую музыку нужно делать хорошо — классику, эстраду. Нужно делать со вкусом, нужно делать с энергией, быть изобретательным в этом. А что касается Лозы, я действительно слышал краем уха его высказывания, и, по-моему, они продолжаются по сей день, мне кажется, это что-то странное и непонятное. Напоминает пиар-кампанию. Зачем это нужно, я не могу понять. Гораздо лучше, мне кажется, остаться уважаемым человеком, каким его знали, чем начинать комментировать других исполнителей и делать это так нарочито. Мне кажется, это не совсем правильно.
Ю. Н.: Собственно, следующий вопрос — а из поп-музыки, рок-музыки вы кого-то выделаете, или это для вас только фоновая музыка?
Д. К.: Вы знаете, я вообще не выделяю. У нас в классике сотни имён композиторов, с которыми мы так или иначе сталкиваемся. Если эти имена прошли уже свою проверку временем, вызрели, как хорошее вино, стали настоящими классиками, то они вне конкуренции, им не нужно ничего доказывать. Это были талантливые, одарённейшие люди. И поэтому в разных стилях нужно понять, что они хотели, и сделать это красиво. Нельзя отдать предпочтение кому-то одному. Можно, наверное, выделить каких-то авторов, и в русской музыке отдельно, и западная музыка так же. Мы лично, к какой бы музыке ни прикасались, старались всё сделать хорошо. Сейчас огромное количество хороших солистов, и они появляются всё новые и новые. Вот конкурс «Щелкунчик» — растут.
Ю. Н.: Как раз по поводу тех ребят, которые будут участвовать в открытии, какие именно произведения нас ждут, к чему можно готовиться, что мы можем услышать?
Д. К.: Прежде всего, на открытии у нас Николай Варламов (фортепиано, Москва), Варвара Кутузова, (фортепиано, Москва), Лея Чжу (скрипка, Великобритания), Тимофей Яхонов (гобой и английский рожок, Санкт-Петербург), и гость фестиваля - Владислав Пучков, Сургут. Здесь мы играем два концерта Моцарта — XXI и XXIII, самые знаменитые фортепианные концерты. Гобойный концерт Альбинони и Бах-Марчелло, знаменитое адажио для гобоя и английского рожка. Концерт фортепианный № 1 Мендельсона, который достаточно редко исполняется, его как раз играет Владислав Пучков. И Лея Чжу исполняет известный на всю планету скрипичный концерт Чайковского, вторую и третью часть. В общем-то, вот такая у нас программа.
Ю. Н.: А на закрытии?
Д. К.: А на закрытии у нас программа «Звёзды XXI века» Московской филармонии и Фёдор Амосов (виолончель), с концертом Роберта Шумана — это очень необычный, непростой и очень красивый виолончельный концерт; и Степан Стариков исполняет скрипичный концерт Александра Глазунова и он же играет вальс-скерцо Чайковского. Программа очень интересная и разнообразная.
Ю. Н.: Вы так хорошо подгадали с виолончелью, поскольку у нас сейчас довольно-таки популярен этот музыкальный инструмент, в связи со всякими политическими скандалами. Я надеюсь, что не из-за скандалов придёт сургутский слушатель на концерты и получит своё удовольствие. Мы надеемся, что вы, те, кто сейчас смотрит, появитесь в большом зале филармонии уже буквально в пятницу, в семь вечера, 15 апреля. Отдельно приглашаем тех, кто живёт в Ханты-Мансийске, 16 апреля на открытие. И далее — как говорится, в пути со всеми остановками — на все концерты, которые будут проходить в рамках международного фестиваля «Зелёный шум» в городе Сургуте.
Д. К.: С 15 до 21 апреля, программа очень обширная.
Ю. Н.: На сайте siapress.ru есть афиша, если вы её не увидите, то мы ещё раз продублируем и покажем. Я хочу поблагодарить нашего гостя Дениса Кирпанёва, дирижёра. Не руководителя, но по-прежнему близкого к сургутскому симфоническому оркестру человека. Благодарю вас за беседу и хочу пожелать вам ударного выступления и не менее ударного завершения фестиваля.
Д. К.: Спасибо большое. А я хочу пожелать, если позволите, чтобы наше сотрудничество продолжалось из года в год. В этом году, получается, десять лет как я в Сургуте. Первый раз оказался здесь в рамках фестиваля «Золотая маска» в 2006 году. Надеюсь, что так же буде дальше.